Мария Микулина, редактор журнала MAXIM, написала для нас серию колонок о том, что должна сделать до 30 лет каждая настоящая девушка. Например, набить татуировку. Крошечное сердечко на запястье, браслет на лодыжке, кошечка над попой — женственных вариантов татуировок множество! Пусть у тебя будет что-то, что напоминает о твоих разгульных 20-х!
У меня три татуировки: одна на правой лопатке, вторая на левой руке, в промежутке от локтя до запястья, третья на левой ноге, в промежутке от колена до лодыжки, спереди.
И я хочу еще.
Как-то на одной книжной презентации в Four Seasons я познакомилась с девушкой. (Вообще-то, это была единственная книжная презентация, на которую меня пригласили, и уж тем более единственная в Four Seasons. Зато теперь я могу смело вставлять в речь оборот «как-то на одной книжной презентации», и будет создаваться ощущение, что я порхаю с одной книжной презентации на другую, как гламурная книжная моль.)
У девушки темнела татуировка, а поскольку я сама была в низком старте, чтобы бежать в тату-салон, я спросила ее о впечатлениях. «Нет, совсем не больно», — с мученическим выражением лица ответила девушка. Мол, больно так, что искры из глаз полетят, но я-то боец, держалась молодцом.
Тогда я спросила девушку о смысле ее татуировки. «Это цитата из Омар Хайяма, — мученическое выражение сменилось на возвышенное. — Я считаю, что татуировки делают не для украшения, а ради смысла».
Так вот, я считаю ровно наоборот.
Я считаю, что татуировки делают исключительно ради украшения. Здорово, когда у них при этом есть еще и смысл, но это скорее вспомогательный эффект. Я бы не стала набивать на себе цитату из Фаины Раневской просто ради цитаты из Фаины Раневской — я не подписывалась быть ходячей рекламой adme.ru.
Накачанный юноша не набивает себе на всю грудь витиеватым шрифтом «1989» исключительно информационной нагрузки ради. Уверена, он в состоянии запомнить дату своего рождения, даже несмотря на то что слишком много времени проводит в спортзале.
Как каждый человек, который собрался набить себе татуировку, я хотела, чтобы моя татуировка была оригинальной. Я хотела, чтобы ни у одного другого читателя земного шара не было такой же татуировки (так что «1989» на всю грудь я отвергла сразу же).
Мысль о том, что татуировка должна быть оригинальной, преследовала меня денно и нощно. Я пересмотрела тысячи эскизов, перебрала в голове десятки тысяч вариантов. Сначала я думала, что это будет мой собственный профиль в камее. Вариант был отвергнут как слишком уж нарциссический.
Затем я решила взять за основу веер, который мой прадед привез из Японии. И чтобы цветы с веера струились у меня по лопатке и переползали на плечо. Проблема заключалась в том, что, как назло, это были цветы сакуры. Белые. На коже. То есть я рисковала заполучить на все плечо белую татуировку, которая намекала бы окружающим не на цветы сакуры, а на то, что я героически перенесла какую-то кожную болезнь.
В итоге я решила набить узор на месте подвязки, на ноге. (Как видите, я не могла определиться не только с узором, но и с местом татуировки.)
И тут я столкнулась с тем, о существовании чего даже не подозревала. Татуировщицкий снобизм.
Дело в том, что когда новичок решает, наконец, набить татуировку, ему кажется, что он делает всему миру огромное одолжение. Что татуировщики всей планеты должны быть ему страшно благодарны за то, что он решился-таки подставить свое девственно-чистое тельце под иглу. Что все мастера будут драться за право набить ему знак бесконечности 2 на 3 см на руке.
И новичок искренне удивляется, что всем по фигу. Со мной вот было именно так.
Я подробно изучила отзывы о тату-салонах и мастерах. Признаюсь, тогда я была профаном по всем статьям. Даже не могла отличить трэш-польку от олд-скул. (Строго говоря, я и сейчас не могу, но теперь я хоть знаю, что такие стили существуют.)
В итоге я остановила свой царственный выбор на салоне в переулках за Мясницкой улицей. На сайте я увидела объявление: «К нам в студию вернулся Лева К!». Посмотрела портфолио Левы К. Ничего так, нарядненько, аккуратно. Этот-то точно в состоянии набить несложный узор на месте подвязки.
Я набрала номер салона. Спросила администратора про Леву К. Администратор, будто сразу почувствовав во мне своего человека, гордо сообщил, что да, Лева К. действительно вернулся к ним в студию. Мол, в других студиях Леве К. было ни так ни сяк и уж точно не так хорошо, как у них, вот он и вернулся. «Чудненько, — отреагировала я. — Запишите меня на четверг». Администратор попросил прислать идею татуировки по почте. Я не стала медлить и тут же отправила найденный в интернете эскиз узора, рассчитывая на скорый ответ.
Но ответа не было.
Я снова проверила почту.
Ответа не было.
Я проверила почту вечером.
Ответа не было.
Я проверила почту утром.
Рассылка от магазина резиновых сапог (когда это я покупала резиновые сапоги?). От татуировщиков по‑прежнему ничего.
Я отправила письмо повторно.
Ответа не было.
Ни вечером.
Ни утром.
Я отправила письмо в третий раз.
Ни-че-го. Я уже стала бояться, что так и останусь со скучной кожей без узоров, данной мне от рождения.
Только спустя время я узнала, что Лева К. — признанный мастер, за татуировками от которого в переулки за Мясницкой съезжаются люди со всего света. И что салон придирчиво выбирает клиентов и никогда не берется за «знаки бесконечности».
Подозреваю, что от моего предложения набить мне узор по готовому эскизу весь персонал салона еще пару дней ходил с вытаращенными от возмущения глазами. К ним, понимаете ли, Лева К. вернулся, а тут какая-то прошмандовка предлагает ему промышлять скачанным из интернета узором.
Травмированная отвержением татуировщиков (а нас то всю жизнь учили, что это неудачники и наркоманы, плохо учившиеся в школе!), я резко поменяла направление мысли. Я решила набить надпись. Мне показалась, что уж в надписи то мне не откажут. И правда, не отказали.
Я попала в очень душевный салон в переулках Китай-города. В этот раз я пошла записываться пешком, справедливо рассудив, что живого человека тяжелее отправить в спам, чем письмо. Мне велели выбрать шрифт на сайте шрифтов и ввести слова, которые я хотела набить.
There Is a Light That Never Goes Out
Песня The Smiths была выбрана мной по трем причинам:
- она мне всегда нравилась;
- она была написана в год моего рождения (привет, парень с «1989» на всю грудь!);
- я была в панике и не очень хорошо соображала.
Татуировку мне набивал начинающий мастер — как я узнала позже, на тексты в основном таких и направляют. Он был божественно красив. Серьезно, я никогда в жизни не встречала таких красивых людей. Он был красив настолько, что я даже не пыталась с ним заигрывать — мне просто хотелось сидеть и смотреть на него, разинув рот (благо, от клиента во время процедуры нанесения татуировки больше ничего и не требуется). Мне кажется, кощунственным было выпускать такую красоту в мир. Позже я узнала, что он встречается с Аленой Водонаевой.
Уже придя домой с перемотанной целлофаном рукой и приятной усталостью от чувства выполненного долга, я решила набрать в поисковой строке Гугл: «There Is A Light That never Goes Out tattoo».
7 550 000 результатов.
Семьмиллионовпятьсотпятьдесяттысячрезультатов!!!
Передо мной мелькали многочисленные вариации моей — моей! — татуировки.
There Is A Light That never Goes Out в цвете и There Is A Light That never Goes Out черно-белый. There Is A Light That never Goes Out на руке и There Is A Light That never Goes Out на ноге. Один There Is A Light That never Goes Out был даже на шее.
Оказалось, в мире гораздо больше людей 1989 года рождения, которые любят The Smiths, чем я думала.
После этой поучительной истории я расслабилась и перестала гнаться за оригинальностью. Конечно, до знака бесконечности в своем просветлении я еще не дошла, но теперь ни от чего не зарекаюсь.
